Ричард I Львиное Сердце. Повелитель Анжуйской империи - Вадим Георгиевич Устинов

и рыбаки спешно бросали свои посудины на произвол судьбы, жители поселений и крепостиц разбегались по окрестностям. В Аммохостос, также оставленный горожанами, Ричард добрался через три дня. Там его ожидали нежданные и не очень приятные визитеры – посланцы Филиппа Августа.

Прибывшие на Кипр послы Дрё IV де Мелло сеньор де Сен-Бри и Филипп де Дрё епископ Бовеский решили отказаться от какой-либо дипломатии. Они отбросили всяческие недомолвки и прямо озвучили заветные желания противников Ричарда, находившихся в Святой земле. Именем короля Франции эмиссары потребовали от короля Англии немедленно свернуть все свои операции на острове и отправляться к Акре.

Ричард был возмущен не только вызывающим тоном послания, но и выбором послов – Филипп Август будто бы нарочно прислал именно тех, кто в прошлом проявил себя как враг Анжуйской империи. Оскорбление также было нанесено и Ги де Лузиньяну, который вряд ли пришел в восторг, узрев в роли посланника того самого епископа, который принимал деятельное участие в легализации брака Коррадо дельи Алерамичи и Изабеллы Иерусалимской.

Требования Филиппа Августа были не только оскорбительными, но и совершенно неуместными, поскольку королем Франции очевидно руководили не интересы общего дела, а уже нескрываемая антипатия к непокорному и высокомерному вассалу. Поэтому послы, имевшие строгие инструкции от своего повелителя, остались глухи ко всем аргументам предводителей крестоносцев, пытавшихся доказать им необходимость захвата Кипра. Их упрямство вывело Ричарда из себя, и он дал гневную отповедь французским эмиссарам:

Богатств Руси[191] не хватит для того,

Спровадить чтобы в Сирию его,

Покуда Кипра он не покорит,

И войско провиантом не снабдит[192].

Посланникам короля Франции пришлось убраться восвояси, ничего не добившись. Армия крестоносцев задержалась в Аммохостосе еще на три дня, а затем в боевом порядке двинулась во внутренние области острова по направлению к его столице Лефкосии – Белом городе, также переиначенном западными затейниками на свой лад и превратившемся в Никосию. Презиравший опасности и постоянно искавший повод для геройских поступков, Ричард принял командование арьергардом, поскольку у него были серьезные опасения, что Комнин постарается устроить засаду и застать крестоносцев врасплох.

Предчувствия не обманули короля: тиран во главе 700 воинов атаковал крестоносцев с тыла, надеясь на эффект неожиданности. Он лично пустил в Ричарда две отравленные стрелы, но оба раза промахнулся. Нападение было легко отбито, Ричард бросился в погоню за Комнином, однако догнать его не смог, поскольку тот с перепугу дал шпоры Фовелю и умчался быстрее ветра. Тиран укрылся в неприступном замке Кантара в Киренейских горах, с высоты 630 метров контролировавшем дорогу, ведущую по долине Месаория на полуостров Карпас.

Жители Лефкосии и не подумали оказывать сопротивление крестоносцам. Они с готовностью изъявили свою покорность Ричарду, поскольку в большинстве своем ненавидели и боялись Комнина, который жестоко пытал тех, кто признал власть Ричарда, а затем попал ему в руки, – приказывал отрубать конечности, отрезать носы, выкалывать глаза. Тем не менее часть гарнизонов сохранила верность тирану – помимо Кантары это были портовая крепость Киринии, замок Буффавенто, а также замок Святого Иллариона, который французы называли Dieu d’Amour – Бог любви. Согласно распространенной легенде, его построила богиня любви и красоты Венера для своего сына Купидона.

Сидя в своем укрытии, Комнин надеялся протянуть время до того момента, когда Ричарду придется покинуть остров, не доведя его завоевание до логического конца. В противоположность чаяниям своего противника, король Англии собирался, напротив, ускорить захват Кипра. Реализации его планов не смогло помешать даже обострение болезни, которую он, видимо, не долечил месяц назад на Родосе. Король слег в постель и оставался в Лефкосии, а командование войсками поручил Ги де Лузиньяну. Крестоносцы предприняли штурм порта и крепости Кирении с суши и с моря, быстро увенчавшийся успехом. К ним в руки попала казна Комнина и его дочь – Дева Кипра. Затем Ги де Лузиньян осадил замок Святого Иллариона, а Ричард, оправившийся к тому времени от недуга, – замок Буффавенто.

Когда Комнин узнал о том, что его дочь в руках противника, он полностью потерял волю к сопротивлению – жестокий тиран искренне ее любил. 1 июня 1191 года Исаак Комнин сдался, поставив всего одно условие – не заковывать его в железа. Ричард согласился, но приказал надеть на него серебряные цепи.

Получив полную власть над Кипром, Ричард обложил каждого жителя 50-процентным налогом на капитал. Он также потребовал, чтобы все греки сбрили бороды, приняв привычный ему облик людей Запада. Крестоносцам достались богатые военные трофеи, они также конфисковали имущество тех, кто сражался против них. Однако на этом репрессии закончились. Ричард не стал вмешиваться в повседневную жизнь киприотов. Напротив, он поклялся, что будет чтить законы и традиции острова. Управлять Кипром король поставил своих верных слуг Роберта Торнэмского и Ричарда де Канвилла.

* * *

Больше Ричарда ничего на острове не удерживало. Отдав приказ флоту готовиться к отплытию, он взошел на вершину скалистого холма Ставровуни, что означает по-гречески «Крестовая гора». Там, на высоте 740 метров, стоял монастырь, основанный, по преданию, в 327 году императрицей Еленой Равноапостольной, матерью римского императора Константина I. Главной святыней монастыря была частица Животворящего Креста. Поклонившись реликвии, Ричард обратил свой взор на восток. В ясную погоду с вершины Ставровуни можно было разглядеть на горизонте поросшие кедрами горы Триполийского графства. Чуть южнее простирались земли Иерусалимского королевства, куда и лежал путь крестоносцев.

Ричард отплыл из Аммохостоса 5 июня 1191 года. Его флот держал курс строго на восток, к мощному замку Маргат, принадлежавшему рыцарям-госпитальерам. Тащить с собой непредсказуемого Комнина в военный лагерь под Акрой, где его наверняка использовали бы в своих интригах Филипп Август и Коррадо, было не самой лучшей идеей. Поэтому Ричард решил оставить пленника под охраной госпитальеров в Маргате, который являлся не только неприступной крепостью, но и надежной темницей.

Оттуда Ричард 6 июня отплыл на юг, направляясь к Тиру. Он покинул флагманский корабль и взял на себя командование тыловым охранением, состоявшим из 24 галер, и сделал это очень вовремя. Вскоре дозорный увидел трехмачтовый бусс, как будто появившийся из старинных легенд. С одного борта он был зеленым, с другого – желтым, и столь громадным, что пораженные крестоносцы невольно сравнили его с Ноевым ковчегом. На вопрос, чей это корабль и куда он направляется, с борта бусса ответили по-французски, что судно генуэзское и следует в Тир. Но опытные рулевые на галерах усомнились в правдивости этого ответа и заподозрили, что корабль – турецкий. Их сомнения передались Ричарду, который приказал атаковать подозрительный бусс.

Это действительно оказался вражеский корабль, который шел прямиком из Бейрута, три года назад отвоеванного Салах ад-Дином у христиан. Построен он был по специальному распоряжению брата султана – одаренного полководца и умелого